Не нужно забывать, что чрезмерное регулирование рек приводит к опустыниванию в их низовьях. Нерациональное использование воды для орошения полей в советское время, как известно, вывело из равновесия гидрологическую систему нашего региона и привело к гибели Арала. В результате в радиусе 100 километров лето стало более жарким и засушливым, а зима — более холодной и продолжительной. Количество атмосферных осадков сократилось в несколько раз. Из 173 видов животных осталось всего 38, популяция которых крайне уязвима.

Процессы опустынивания земель в Казахстане сегодня наблюдаются во всех регионах. Ему подвержены почти 180 миллионов из 272,5 миллиона гектаров территории респуб­лики. Более того, имеется тенденция к его ускорению. В частности, в настоящее время фактор опустынивания имеет место в низовьях рек Талас, Шу, Иле, так как эти реки полностью зарегулированы гидротехническими сооружениями начиная с истоков в Киргизии и КНР.

Не стоит забывать и о том, что, по официальным данным, 40-50 процентов регулируемой водоемами и каналами воды теряется (инфильтрируется) во время транспортировки, а ещё процветает незаконное её использование, включая воровство.

Кстати, в некоторых странах сейчас наблюдается тенденция сокращения имеющихся водо­хранилищ. К этому вынуждают климатические изменения, нарастающий недостаток водных ресурсов, связанный в том числе и с их регулированием.

При таких обстоятельствах есть ли резон строить новые водохранилища в таких количествах с колоссальными финансовыми затратами? На мой взгляд, будет гораздо эффективнее, если эти деньги потратить на модернизацию и ремонт существующих гидросооружений. Нужно решать вопросы по трансграничным рекам, исключить потери в ирригационных каналах, использовать для орошения дренажные воды, вести цифровой формат системы учета воды. Внедрять передовые опыты современных технологий поливов, применяемых в засушливых странах Африки и Азии.

В Казахстане только на 16 процентах орошаемой пашни используют технологии капельного орошения и дождевальные установки. Да, это затратный механизм, но это веление времени, альтернативы ему нет, о чём свидетельствует опыт Израиля.

Ещё один большой вопрос — подземные воды. Министерство водных ресурсов и ирригации планирует увеличить их долю использования для полива посевных площадей. Приводит такие цифры: “Сегодня в сельском хозяйстве используется более 40 тысяч кубометров воды в сутки, из них подземных — 548 кубометров, это 1,2 процента. Это количество хотят довести до 10-15 процентов”.

До распада СССР площади орошаемых земель в Казах­стане составляли 2,5 миллиона гектаров и практически все — 99,9 процента — поливали поверхностными водами. Спрашивается: почему в то время не использовали для орошения подземные воды? Есть много причин.

Чрезмерная добыча подземных вод может привести к истощению их запасов, существенному проседанию грунта и образованию трещин на поверхности земли. Достаточно изучить тревожные тенденции хотя бы в США и Мексике. Например, в Мехико около 60 процентов воды обеспечивается из подземного водоносного горизонта. Потребление настолько чрезмерно, что город проседает с пугающей скоростью — около 20 дюймов (50,79 см) в год. Водоносный горизонт не пополняется достаточно быстро. В мире таких примеров много.

Отдельно стоит остановиться на поливе растений подземной водой. Дело в том, что её температура в вегетационный период составляет всего +8…+12 градусов Цельсия, и, по утверждению учёных, растения испытают настоящий температурный шок после полива такой холодной водой. Когда растение пребывает в температурном стрессе, оно не способно усваивать поступающую живительную влагу и поэтому гибнет от апоплексического удара. То есть вода для полива должна быть прогретой до температуры окружающего воздуха. Поэтому нужно крепко подумать, нужно ли для полива посевных площадей увеличивать долю использования подземных вод до 10-15 процентов.

Но, к большому сожалению, в южных регионах республики уже начали активно бурить скважины для аграриев. В частности, только в Жамбылской области запланировано пробурить в 2022-2024 годах 646 скважин, что даст возможность в течение вегетационного периода (170 дней) подавать на поля 275 миллионов кубометров воды.

И ещё один аспект, на котором хочу остановиться. В этом году планируется создать национальную гидрогеологическую службу при Министерстве водных ресурсов и ирригации. Интересно, как она будет создаваться и работать? Я призываю обратиться к советскому опыту, как во времена СССР работали гидрогеологические экспедиции, которые занимались гидрогеологическими и инженерно-геологическими работами. Дело в том, что геология, гидрогеология и инженерная геология — родственные науки и отрасли.

В республике, к моему большому сожалению, геологическую отрасль поставили на колени. Комитет геологии из года в год кочует из одного министерства в другое: раньше этим вопросом занималось Министерство экологии, потом индустрии, сейчас — промышленности и строительства. А гидрогеологическую службу доверяют создать Министерству водных ресурсов. Все это разделение, раздробление или нововведение (трудно выбрать название) равносильно разделению родных братьев и сестер, возможно, ради чьих-то интересов, или это ошибка прежнего руководства страны.

Например, в Узбекистане есть Министерство геологии и промышленности. Чем мы хуже соседей? В Казахстане более 8000 месторождений полезных ископаемых, по этому показателю мы в первой десятке стран мира. В наших недрах имеются почти все элементы таблицы Менделеева. Поэтому, чтобы объединить разобщенные и раздробленные геологические и гидрогеологические отрасли воедино, призываю создать в нашей стране Министерство геологии.

Рыскали АЙТИМБЕТОВ, гидрогеолог, ветеран труда, Тараз